Тропа среди руин
Андрею 33 года. Сейчас живет сам. Хотя имеет образования, создал собственную фирму. Перед этим сем лет прожил в монашеском ордене. Принадлежит к Группе «Отвага», существующей в Люблине (Польша). Согласился на разговор со мной под условием, что будем разделены ширмой, так чтобы я не узнал его в лицо. Наш разговор длился несколько часов до поздней ночи. На самом деле это был его монолог.
«В детстве, насколько далеко помню, тосковал по любви… Представлял себя другими мужчинами, долго считая, что это нормально… Детство и период взросления ассоциируются у меня с огромным страданием. Всегда чувствовал себя одиноко. Воображал себе, что если существует кто-то такой как я, то где-то на краю света. Много раз думал о самоубийстве…
Получил воспитание в деревне, а моя семья была очень набожная. Я тоже был очень набожный. Поддерживал меня только Господь Бог. Когда стал совершеннолетним, поехал сперва на Шлёнск (Западная Польша), где работал какое-то время шахтером, а потом решился вступить в орден. Не имел тогда никого, с кем бы мог о моей проблеме поговорить. Когда был в монастыре, среди монахов оказалась пара гомосексуалистов. Тотчас были изгнаны наставниками. Я очень боялся, что и меня ожидает та же участь, хотя «не практиковал». Признался тогда на исповеди и первый раз почувствовал, что сбрасываю с себя какой-то страшный груз. Те года не были прожиты зря. Жизнь в ордене открыла передо мной Божью любовь.
Однако еще перед вечными обетами встретил на своем пути человека, который полностью мной овладел. Тоска по тому, чтобы быть любимым другим мужчиной оказалась настолько сильная, что я покинул орден…
Бросился в пропасть. Посвятился этому человеку без остатка. Был готов оставить ради него все и того же самого ожидал от него. Понимал, что разбиваю этим его семью – он был женат и имел детей. Любовь к нему сжигала меня и парализовала. Горячо желал, чтобы мой приятель имел для меня хоть немного времени, чтобы меня обнял и выслушал, а когда меня избегал, я переживал боль и страх… Быстро убедился, что меня обманывает - имел еще кого-то другого. Я начал его ревновать. Давал ему все, а он это топтал! Расставания и возвращения продолжались несколько лет. В конце концов, сам не знал, что со мной происходит. Когда меня бросал или предавал, я лгал себе, что, может, есть на свете другой мужчина, который исполнит мои надежды? Но где его искать? Начал бывать в баре для гомосексуалистов. Пережил разные приключения… Впал в депрессию, потерял аппетит, начал худеть. Наконец приземлился у психиатра. «Вы должны себе кого-нибудь найти» - услышал в начале хороший совет. Так как постоянно возвращались депрессии, решился на психотерапию. Терапевт посвящал мне два часа в неделю за большие деньги. Конечно, коснулись и моего детства. До этого времени я считал, что мои детские переживания были совершенно обычны – смотреть в глаза правде было для меня шоком.
Папа часто был пьяный. В семье было пятеро детей. У мамы не было для нас ни сердца, ни терпения. Повторяла нам постоянно, что папа злой. Меня била и проклинала, что случалось даже во время молитвы. Я никогда не услышал от моих родителей теплого слова. Страшная боль, страшное страдание. Плакал – хотел убежать от психотерапии.
После каждого следующего сеанса возвращался в пустую квартиру и оставался сам со своими чувствами – это было уже слишком. Пробовал даже снова восстановить контакт с моим приятелем, ради которого покинул орден, но он имел кого-то и меня игнорировал. Лекарства, полученные у психиатра, не помогали.
Чувствовал, что должен порвать с такой жизнью, иначе погибну. Сейчас или никогда! Так попал в Группу «Отвага». Это мой последний спасательный круг.
Прошел уже год моего участия в группе. Сначала был ужасно зажатый – боялся открыться другим, боялся также, что кто-то из мужчин мне понравится… Со временем однако чувствовал себя все лучше, как в настоящем доме – отступили страхи, не чувствовал ревности к кому-либо. Такого у меня еще не было.
В гомосексуальных связях, которые у меня были в прошлом, всегда чувствовал страх и тревогу. Был замкнут как в клетке, бился о стены. Страдание принимало все новые формы. Теперь в общении с людьми чувствую свободу. С братьями из общины разговариваем на разные темы, не обязательно о гомосексуализме. Группа дает мне возможность познать самого себя, помогает мне открыть мою ценность. Научился принимать решения. В работе быстро росту, уже многого достиг.
Благодаря участию во встречах понял, что та любовь, которую перед этим искал, в реальности не существует. Искал глубокое чувство – в то время как в гомосексуальной среде главную роль играет красота, привлекательность, лицо. Чувствую себя сейчас так, как если бы плавал в каком-то колодце, из которого Господь меня постепенно вытягивает. У же не погружен в воде с головой, но еще сижу в этом колодце. Иногда матерюсь и говорю себе, что все это бессмысленно. Закрываюсь в своей комнате и кричу: «Боже, я совершенно не чувствую этой Твоей любви, о которой так много слышу!» Но знаю, что Бог дает человеку свободу, опекается мной и никогда меня не оставит.
Участие в общине дает мне силы овладеть моим сексуальным влечением – уже год сам. Знаю, что передо мной долгий путь и тяжелая работа над собой. Но знаю одно – никогда не найду любви в другом мужчине, потому что нет ее во мне. Само сексуальное влечение не было бы проблемой. Наибольшая проблема – мои болезненные отношения с родителями и с самим собой. Ничего не чувствую по отношению к моему отцу. Когда сказал родителям, что никогда не получал от них любви и что хочу, чтобы они об этом знали, было это для них настоящим шоком. У нас в доме о чувствах вообще никогда не говорили. «Сын, как я могла дать тебе любовь, если сама ее никогда не пережила», ответила мне мама. Но когда человек не принимает свое детство, это так, как бы его вообще не было… Поэтому я сегодня должен учится любить моих родителей. Знаю, что чтобы стать зрелым мужчиной, должен выплакать из себя маленького мальчика, который никогда не был взят отцом на руки.
В нашем обществе одни считают, что гомосексуализм это извращение и протестуют против гомосексуальных пар, другие утверждают, что это нормальное явление, которое необходимо просто принять, некоторым вообще все равно. Но разве кто-либо в радио и телевидении говорит о том, какая это для человека проблема?
В течении прошлых лет гомосексуализм меня унижал – вся моя жизнь была отдана во власть сексуальных переживаний. На сегодняшний день продолжаю ощущать влечение к мужчинам, но чувствую, что что-то во мне начинает меняться. Могу, например, дать замечание близкому человеку, даже если это вызовет его недовольство. Раньше, когда рассказывали в моем присутствии анекдоты о педалях, меня парализовало от мысли, что оказался распознан – теперь слушаю их с безразличием.
Иногда задумываюсь, почему так часто гомосексуалисты отбрасывают Бога? Это правда, что встречаются священники, которые ранят их на исповеди – а это перечеркивает все добро Церкви. К таким раненным людям потом трудно пробиться. Но думаю, что чаще здесь проблема в другом: тот, кто сам не почувствовал настоящей любви, не способен поверить в доброту Бога. А, может, боятся принять Его любовь, потому что тогда должны были бы в себе что-то поставить под сомнение, над чем-то задуматься? Существуют же гомосексуалисты, которые в клетке своих эмоциональных ран чувствуют себя достаточно хорошо, потому что знают свои раны, привыкли к ним. Бывают, наконец, и те, кто видят смысл своей жизни в борьбе за принятие гомосексуализма обществом.
У двух моих хороших друзей - гомосексуалистов, живущих вместе, очень доброе сердце, и когда мне было плохо, всегда были готовы меня выслушать. Но их единственный рецепт на мои проблемы звучал: «Тебе нужен парень». Даже когда это очень хорошие люди, дают себе взаимно очень мало. Интересно, что будучи любящей парой, смотрят вместе порнографию – видать, не хватает им взаимной любви? Живут поверхностно, от забавы до забавы. Не хотят слышать о какой-либо терапии, потому что боятся, что это бы означало полное изменение себя, смену личности. Когда ходил в бар для гомосексуалистов, мог наблюдать, как они живут. Приходят в бар, чтобы подцепить кого-нибудь нового. Если в этот вечер не удается, напиваются, а когда трезвеют – вновь ищут приключений, и так по кругу. Постоянно боятся, что останутся сами. А когда состарятся – действительно останутся сами. Даже если живут в паре, оглядываются на молодых.
Передо мной еще пол жизни. Понимаю, что сексуальное влечение к мужчинам у меня не исчезнет, но учусь быть сам. Если бы не имел в жизни какой-то работы, перспектива одиночества была бы для меня чем-то страшным. Но это не так. Знаю, что Бог чего-то от меня ждет».